Неточные совпадения
Часть их души, занятая галереей
предков, мало достойна изображения, другая часть — воображаемое продолжение галереи — начиналась маленьким Грэем, обреченным по известному, заранее составленному плану
прожить жизнь и умереть так, чтобы его портрет мог быть повешен на стене без ущерба фамильной чести.
Ощупью
жили бедные
предки наши; не окрыляли и не сдерживали они своей воли, а потом наивно дивились или ужасались неудобству, злу и допрашивались причин у немых, неясных иероглифов природы.
— Да, кузина, вы будете считать потерянною всякую минуту, прожитую, как вы
жили и как
живете теперь… Пропадет этот величавый, стройный вид, будете задумываться, забудете одеться в это несгибающееся платье… с досадой бросите массивный браслет, и крестик на груди не будет лежать так правильно и покойно. Потом, когда преодолеете
предков, тетушек, перейдете Рубикон — тогда начнется жизнь… мимо вас будут мелькать дни, часы, ночи…
— Да, упасть в обморок не от того, от чего вы упали, а от того, что осмелились распоряжаться вашим сердцем, потом уйти из дома и сделаться его женой. «Сочиняет, пишет письма, дает уроки, получает деньги, и этим
живет!» В самом деле, какой позор! А они, — он опять указал на
предков, — получали, ничего не сочиняя, и проедали весь свой век чужое — какая слава!.. Что же сталось с Ельниным?
— Что же, cousin, чему я должна верить: им ли? — она указала на
предков, — или, бросив все, не слушая никого, вмешаться в толпу и
жить «новою жизнью»?
Я оставался
жить в нашей квартире с фамильной мебелью, с портретами на стенах моих
предков, генералов в лентах, в звездах, с георгиевскими крестами.
— Я не пойду, — сказал Александров неслышным ему самому голосом, и его нижняя губа затряслась. Он и сам в эту секунду не подозревал, что в его
жилах закипает бешеная кровь татарских князей, неудержимых и неукротимых его
предков с материнской стороны.
Огромное родовое имение было почти совсем расстроено его
предками, а
жить приходилось выше средств: делать приемы, благотворить, хорошо одеваться, держать лошадей и т. д.
«Да, видно, мы всегда будем
жить старыми, ужасными обычаями, преступными суевериями, кровожадными понятиями наших
предков. Видно, как мы были зверями, так и останемся зверями, руководимыми только инстинктом.
Ибо, унаследовав великие труды людей прошлого, многострадальных
предков наших,
живя на крови и костях их, мы, пользуясь всем прекрасным, ничего не хотим делать к умножению его ни для себя, ни для потомков наших — это свободно может быть названо поведением свиньи под дубом вековым, говорю я и — буду говорить!
Тесно стало моему дедушке
жить в Симбирской губернии, в родовой отчине своей, жалованной
предкам его от царей московских; тесно стало ему не потому, чтоб в самом деле было тесно, чтоб недоставало лесу, пашни, лугов и других угодьев, — всего находилось в излишестве, — а потому, что отчина, вполне еще прадеду его принадлежавшая, сделалась разнопоместною.
— Шайка русских разбойников или толпа польской лагерной челяди ничего не доказывают. Нет, Алексей: я уважаю храбрых и благородных поляков. Придет время, вспомнят и они, что в их
жилах течет кровь наших
предков, славян; быть может, внуки наши обнимут поляков, как родных братьев, и два сильнейшие поколения древних владык всего севера сольются в один великий и непобедимый народ!
— Я прошу снисхождения! Никто ведь не безгрешен. Прогнать меня с земли, на которой я
жил больше тридцати лет, где работали мои
предки, — это не будет справедливо!
— Да, моих! Это — дерзость? Пусть будет дерзость! Но — почему Джордано Бруно, Вико и Мадзини не
предки мои — разве я
живу не в их мире, разве я не пользуюсь тем, что посеяли вокруг меня их великие умы?
— И я тоже прошу вспомнить, — сказал я, — на этом самом месте я умолял вас понять меня, вдуматься, вместе решить, как и для чего нам
жить, а вы в ответ заговорили о
предках, о дедушке, который писал стихи. Вам говорят теперь о том, что ваша единственная дочь безнадежна, а вы опять о
предках, о традициях… И такое легкомыслие в старости, когда смерть не за горами, когда осталось
жить каких-нибудь пять, десять лет!
Я не знал сельского хозяйства и не любил его; это, быть может, оттого, что
предки мои не были земледельцами и в
жилах моих текла чисто городская кровь.
Быть может, тут явление атавизма, возвращение к тому времени, когда
предок человека не был еще общественным животным и
жил одиноко в своей берлоге, а может быть, это просто одна из разновидностей человеческого характера, — кто знает?
Совершенно другое дело светская красавица: уже несколько поколений
предки ее
жили, не работая руками; при бездейственном образе жизни крови льется в оконечности мало; с каждым новым поколением мускулы рук и ног слабеют, кости делаются тоньше; необходимым следствием всего этого должны быть маленькие ручки и ножки — они признак такой жизни, которая одна и кажется жизнью для высших классов общества, — жизни без физической работы; если у светской женщины большие руки и ноги, это признак или того, что она дурно сложена, или того, что она не из старинной хорошей фамилии.
Положительно это особая, исключительная порода греков, сохранившаяся главным образом потому, что их
предки чуть не сотнями поколений родились,
жили и умирали в своем городишке, заключая браки лишь между соседями.
Достоверное выселковское предание вещает, что нынешние владения ученого учреждения состояли некогда под рукою выселковских обывателей или их ближайших
предков, которые составляли тогда большую крестьянскую общину и
жили «на той стороне».
Вот этот, здесь, мой первый
предок,
жилПри Карле первом, при дворе, в благоволеньи
У короля — второй при инквизиции
Священной, был не в малых людях;
Вот тут написано, что сделал он:
Три тысячи неверных сжег и триста
В различных наказаниях замучил.
Здесь (указывая на дом Ярослава) — здесь
жил мудрый законодатель, благотворитель ваших
предков, князь великодушный, друг их, которого называли они вторым Рюриком!..
Она заплакала. Так или нет
Изгнанница младая говорила,
Я утверждать не смею; двух, трех лет
Достаточна губительная сила,
Чтобы святейших слов загладить след.
А тот, кто рассказал мне повесть эту, —
Его уж нет… Но что за нужда свету?
Не веры я ищу, — я не пророк,
Хоть и стремлюсь душою на Восток,
Где свиньи и вино так ныне редки,
И где, как пишут,
жили наши
предки!
Всякий человек, думая о том, что он такое, не может не видеть того, что он не всё, а особенная, отдельная часть чего-то.И, поняв это, человек обыкновенно думает, что это что-то, от чего он отделен, есть тот мир вещественный, который он видит, та земля, на которой он
живет и
жили его
предки, то небо, те звезды, то солнце, какие он видит.
Здесь всецело
живут богатые преданья о понизовской вольнице, потому что и обселили-то эти места все больше беглые из помещичьих да монастырских крестьян, да кое-кто из служилого люда, словом, тот народ, который в устах своих теперешних потомков, когда их спрашивают про
предков, характеризуется словами, что был, мол, это всякий сброд да наволока.
Примитивный человек, который все ещё
живёт в современном человеке, находится во власти страха, он раб прошлого, обычного, духа
предков.
— Ведь без кладенецкой обители и Нижнего бы не было.
Предок Александра Невского, святитель Симон, уже после того, как княжой стол утвердился на Дятковых горах, заложил город, который, и назвали Нижним в отличие от Верхнего или Великого Новогорода… И сколько иноками нашей обители и святителями кладенецкими обращено было язычников! Ведь здесь повсюду черемисы и мордва
жили, а дальше по Волге и Каме были становища приречных болгар, самых первых тогда врагов русских людей.
Сотские рисуют себе картины вольной жизни, какою они никогда не
жили; смутно ли припоминают они образы давно слышанного, или же представления о вольной жизни достались им в наследство вместе с плотью и кровью от далеких вольных
предков, бог знает!
Смазав лицо вазелином, я добросовестно накладываю на него грим. Во время работы я вспоминаю, что в моих
жилах течет кровь старинных князей Казанских — татарская беспокойная кровь. Я люблю моих
предков. И кавказские народы Востока им сродни. Вот почему с такой любовью я при помощи цветных карандашей, сурьмы и красок перевоплощаю себя сейчас в одну из дочерей Востока. Белая чадра, накинутая на голову, помогает мне.